Всегда оставаться Королевой
«Нельзя поверить в невозможное! — Просто у тебя мало опыта, — заметила Королева. – В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака!» (Л.Кэрролл).
1 февраля исполняется 55 лет творческой деятельности одной из самых красивых и талантливых актрис — заслуженной артистки РФ Натальи Орловой.
Наталья Михайловна Орлова родилась в актерской семье, что, может быть, определило выбор профессии.
«Не знаю, выбрала ли, потому что была рождена в актёрской среде: мама, папа — актёры, тётя – народная артистка, певица в Киеве. Я ходила в оперу и знала все оперы наизусть. В театре я — с детства, меня маленькую выпускали на сцену и снимали в кино. Меня постоянно таскали на гастроли, и поэтому свою дочку я уже не возила, не таскала по гостиницам, поездам…».
Наталья почти поступила в ГИТИС, но нелепая случайность откинула ее от Москвы. Возможно для того, чтобы в конце концов она стала ленинградской актрисой… Год отработав манекенщицей в Доме Мод, она на всю жизнь получила осанку и стать королевы, а затем поступила в Харьковский театральный институт.
«Когда меня уже приняли в институт и я попала к очень хорошему педагогу, в каждом магазине был мой портрет, где я демонстрировала пальто, шляпку или еще что-нибудь. Сейчас это никого не смущает, актеры массово подрабатывают в рекламе, а тогда это считалось неприличным. Но, можно сказать, я первая оказалась в рекламном деле (смеётся). Пришлось через это пройти».
По окончании института, в 1967 году, она встретила своего будущего мужа, который был харьковским футболистом. Познакомила их однокурсница Натальи – Татьяна Ткач (сегодня – актриса Театра на Литейном). Геннадий был интеллектуальным футболистом – печатался в газетах, входил в определенный эстетский круг. Наталья быстро уговорила его уехать в Ленинград, полностью поменять жизнь…
«Мы уехали в Ленинград, бросив в Харькове всё. Уехали в никуда – без денег, без поддержки. В Ленинграде он поступил сначала в команду «Динамо», потом перешел в «Зенит». К счастью, нам дали комнату в общежитии. Единственной ниточкой связи с городом был Генин брат — кинорежисёр Александр Орлов, жена которого, Алла Будницкая, была в родстве с легендарным сегодня театральным художником Эдуардом Кочергиным, а тот, в свою очередь, был главным художником нашего театра. Однажды Эдик Кочергин присылает мне телеграмму «Приходи в театр, ищут актрису на роль». Режиссер Юлий Дворкин искал героиню для своего спектакля «Влюбленный лев». Когда я появилась, первым ко мне подошел Иван Краско и предложил свою помощь. Мы с ним показали отрывок, и меня взяли. А у моего мужа здесь ничего не складывалось, и он решил вернуться в Харьков, чтобы заработать нам на квартиру. Устроил меня в общежитие текстильного института, где я была шестая в комнате и спала на раскладушке, будучи уже артисткой театра Комиссаржевской.
«Когда я ее впервые увидел, она мне очень нравилась – такая симпатичная, женственная, глазищи огромные. И мое состояние влюбленности в нее довольно долго продолжалось, да и сейчас, собственно, продолжается. Наталья – прекрасная артистка, прекрасный художник, который не изменяет себе. А это одно из коренных, фундаментальных качеств художника. Она не оглядывается на других, работает самостоятельно». (н.а.России Иван Краско)
Тогда, на пике популярности театра и его главного режиссера Рубена Агамирзяна здесь начинали выпускники курса Товстоногова: Юлий Дворкин, Валдис Ленцевичюс, Кама Гинкас, главным художником был Эдуард Кочергин. Бурлящая художественная атмосфера как в воронку втягивала творческих людей. Требовалась героиня, и Наталья Орлова состоялась в этом амплуа с дебюта в спектакле «Влюбленный лев». Каждая из созданных ролей не оставалась без внимания театральной общественности. Ее молодые и столь разные героини — яркие ослепительно красивые девушки с характером — уже несли в себе зачатки того гротеска и сценического юмора, которые стали доминантными в работах последних лет.
«Нас прослушивал художественный совет, я показывала отрывок и читала монолог. И так как училась я на украинском языке, у меня были свои речевые нюансы (мягкие шипящие, например). Но об этом я уже позже узнала. И думала ещё, что если буду разговаривать, растягивая гласные, то буду говорить по-русски (смеётся). Муж мой всю жизнь занимался речью, а когда стал комментатором, стал ходить в театральный институт, где сценическую речь там преподавала тогда Ксения Куракина, мать замечательного режиссёра Ильи Авербаха. И меня он привёл к ней, она-то мне и сказала про мягкие шипящие и над чем надо работать. В театре Тамара Михайловна Абросимова (прим. – народная артистка России, актриса Театра им.В.Ф.Комиссаржевской) мне тетрадочку давала с упражнениями, и вот я над этим всем работала. Многие сейчас плохо разговаривают, непонятно на каком языке, с неправильными ударениями. Говора, от которого так сложно избавиться, у меня не было. Родители служили в украинском театре, но жили мы в актёрском доме, и все говорили только по-русски. Харьков был тогда русскоязычным городом.
Я всегда дружила в театре с людьми старше себя, с ними мне было интересно. Были тогда актёры ЛИЧНОСТНЫЕ.
Мне жутко повезло: я застала Сергея Александровича и Николая Александровича Боярских – феерические люди с тонким юмором, были уникальные С.Л. Поначевный, В.И. Чемберг, которые все-таки били меня по носу. Чемберг была властной, но могла и защитить. И не было такого, что вот ты – «малявка», а я народный, и не подходи…
Долгое время мы тесно общались с Галиной Петровной Короткевич, вместе ездили на гастроли в Афганистан, в Германию, еще были партнеры великолепные – Станислав Ландграф, Владимир Особик, Сергей Юрский, Андрей Толубеев, Ростислав Плятт – с которыми посчастливилось не только на сцене, но и в телевизионных фильмах играть. Это был багаж, счастье, это было школой».
В броском рисунке лучших созданий сверкают все грани ее таланта — эмоциональная заразительность, подробность психологической разработки, характерность. И в каждом образе явлена ипостась женщины. Даже в спектакле «Безымянная звезда» ее героиня, почти что клоунесса, вызывала массу противоречивых эмоций: эта мадмуазель Куку, почти бесполое существо и фанатичная старая дева, неожиданно одаривала главного героя своей робкой влюбленностью… В трогательной мелодраме «С тобой и без тебя» Наталья Михайловна играла роль взбалмошной неотразимой кокетки, за внезапными эскападами которой стоит одиночество и жажда любви. Актриса умела и умеет удивлять импровизационным «чудачеством», что рождает в спектакле неожиданные повороты и смыслы.
«В институте я считалась героиней, но однажды со своей подругой на курсе поменялась – отдала ей лирическую героиню в Островском, а себе взяла комическую в Мольере. С этого момента моё амплуа изменилось, мне стали давать характерные роли. И мне это очень помогает в жизни: героини бывают слишком однообразными, и зритель иногда от героинь устаёт. Надо обладать огромной мощью актёрской и личностной, чтобы держать зал, чтобы людям была интересна героиня. А в характерной героине можно спрятаться за характер, что-то себе придумать, и вообще это весело и интересно. Хотя есть вещи какие-то глубинные, когда по прошествии лет в тебе много накопилось и хочется что-то сказать. Но это приходит не сразу, а спустя многие годы. В молодости, я помню, мне было очень страшно даже крикнуть что-то на сцене, и это мучило меня дико!»
Сыграно более семи десятков ролей, и в каждой ощущалась та едва уловимая нота, придававшая пикантность и шарм каждой героине Орловой. В галерее созданных образов актрисы – рядовые современницы и светские львицы, царицы и повелительницы мужских сердец. С годами менялись режиссеры, менялось актерское амплуа – от ослепительных лирико-драматических героинь до острохарактерных персонажей комедий… Не менялось главное — трепетное отношение актрисы к делу, которому она служит, любовь и преданность Театру.
В спектакле «Театр» по роману Сомерсета Моэма ее героиня — Долли де Фриз – экстравагантная дама, подруга Джулии. Она играет в светскую львицу, преклоняется перед талантом Джулии и, в то же время, поучает ее жизни, являя миру образ жалкий, смешной и трогательный….
В концерте-спектакле «Я вернулся в мой город…» она читает стихотворение украинского поэта Шевченко – и зрители погружаются в полноводную реку ее особого тембра, интонации, закругленной мелодики украинского языка, ощущая глубинный смысл каким-то внутренним чувствованием.
Как ни парадоксально, у этой великолепной и величественной актрисы первое место всегда занимала семья. А возможно, всё дело в том, что ее муж – футбольный комментатор Геннадий Орлов – тоже яркая творческая личность, которому даже предлагали играть на сцене:
«Мой муж — невероятно творческий человек, и многому меня научил, я ему очень благодарна. Иногда я ему читаю свои роли и спрашиваю совета, и он мне очень помогает. Когда он начинал делать свои репортажи, я его записывала на плёнку, чтобы он работал над ошибками. Я внимательно слежу, когда он интервью даёт, на радио выступает, и обязательно ему говорю, что мне нравится, а что – нет. Он также относится и к моему творчеству. Однажды его даже приглашали артистом в театр. Помню как-то Галина Иосифовна, жена Агамирзяна, которая была далека от спорта невероятно, мне позвонила и сказала «Наташа, я слышала, как ваш муж комментировал: это уже не репортаж, это театр!».
Вы знаете, замечательно сказал Горький: «счастлив тот, кто счастлив дома». Вот это мой девиз. Наверное, если бы этого у меня не было, я бы тут грызла кулаки, страдала бы, что у меня нет ролей, что я невостребованная…
Жизнь – она очень многогранна. Есть друзья, путешествия, книги, живопись, есть любовь, есть природа – я не могу перечислить все, что составляет жизнь. Вот это главное. И нельзя упираться лбом во что-то одно. Откуда черпать вдохновение? – только из жизни! Все окружение, и среда, в котором находишься. А ты сам выбираешь друзей, и окружение – ты сам выбираешь жизнь…»
Слушая Наталью Михайловну, в какой-то момент отчетливо понимаешь, что она – пример «умелого деланья своей судьбы». В ее круг почти невозможно попасть – она очень тщательно отбирает тех, с кем общаться, с кем дружить, категорически отвергая любую ложь, лукавство и малодушие.
В жизни она мудра, в профессии – категорична и требовательна. Она не терпит дилетантизма, но любит умных и талантливых современных режиссеров:
«Я очень люблю слушать режиссёра, если он мне интересен. У меня был Рубен Сергеевич Агамирзян, который понимал, что надо и говорил «нет, ты сидишь на краешке стула, ты не можешь сесть по-другому» — и это уже образ. Мне хорошо работалось с Михаилом Казаковым, с которым мы выпускали спектакль «Чествование». Мне очень нравился Рома Мархолиа, который делал «Фортуну» в нашем театре. У нас была чудная команда тогда, музыкальная. В Романе был замечательный вкус, какое-то доверие. В своё время мне говорили, что мой режиссёр – это Роман Виктюк, и я очень любила его раннее творчество. А есть режиссёры, которые сидят, творят и сами зевают тут же. Актёр — сам творец своих ролей, но для этого нужна прекрасная драматургия и режиссура.
У нас в театре был режиссер Валерий Суслов, с которым мы делали много душевных теплых спектаклей. Он тонко чувствовал женскую суть.
Когда-то я вообще не пропускала спектакли Товстоногова. Наверное, это был мой мир, на этом я не то, чтобы училась, я это впитывала в себя. И сейчас, когда смотришь эти фильмы–спектакли, чудо никуда не ушло. Был момент, когда я хотела уйти к Товстоногову, и я уже вела переговоры, но это был некий порыв, и я рада, что не сделала этого.
А сейчас… Я очень люблю театр Додина, хотя там тоже всё неровно. Там же он не один ставит все спектакли. Как-то мы Гамлета посмотрели — для меня это вдохновение, так и для зрителя должно быть. Мой режиссер – и наша актриса Маргарита Бычкова, его ученица, которая протянула мне руку и подняла меня с дивана…
К современной режиссуре я очень хорошо отношусь. Мне очень нравится Богомолов и его эксперименты, Римас Туминас. Театр должен быть разным, современный театр на то и современный, что отвечает на сегодняшние вопросы».
Наталья Орлова – человек невероятно разносторонний. В ее жизни есть место всему – и профессии, и увлечениям, и семье, и глубинному взгляду на происходящее, анализу и выводам.
«Я умею рисовать, мама моя тоже великолепно рисовала, хотя ушла из художественного института в театральный. Смотрю на некоторых своих коллег и думаю — какие сейчас разноплановые люди у нас! Так, например, актриса нашего театра Кристина Кузьмина выпускает книгу стихов, кто-то занимается танцем или вокалом, кто-то журналистику закончил – молодцы! Это всё дополняет творческую натуру….»
Возможно поэтому жизнь сталкивает ее с удивительными и талантливыми людьми. Еще в молодости была у нее невероятная трехдневная встреча с Иосифом Бродским, который еще не стал знаменитым и не был кумиром советской-российской интеллигенции:
«Когда мы приехали в Ленинград, какое-то время не могли найти постоянного жилья. В этот момент состоялось знакомство с Толей Найманом, секретарём Анны Андреевны Ахматовой (прим. — скончался 21 января 2022 г.) В этот период в нашей жизни появился Иосиф Бродский, который предложил нам жильё, пока всё не устроится. Три дня мы жили в тех самых полуторах комнатах, проходили «к себе» через шкаф, спали на его кожаном диване. Он ушел, а его родители были с нами. Как-то мы сидели в комнате и пили чай, мне послышался за дверью какой-то шорох. Я открыла дверь, а соседка от неё отпрыгнула, то есть «прослушка» работала… Потом мы с Иосифом гуляли по улице. Для меня он не был тогда тем великим Иосифом Бродским, он был очень весел и лёгок в общении, Помню, как он постоянно курил, как зажигал спичку о подошву своей туфли. Из-за границы ему присылали какие-то пиджачки из искусственной замши, и по тем временам он был модно одет. И ещё любил футбол — Гену моего просто обожал, ходил на матчи, в которых тот играл. Таким мы его знаем. Мы прикоснулись к этой жизни, читали то, что нельзя было читать, очень интересно жили. Бедно, но интересно, потому что духовно. После этого мы с Иосифом больше не встречались, но эти несколько дней, и то, и что мы были в этом доме – это такая хорошая история…»
Наталья – преимущественно театральная актриса, хотя ее яркая красота должна была привлечь и кинорежиссеров.
«С кино у меня получилась странная история: я уходила несколько раз со съёмочной площадки, не могла там находиться, когда видела некий бред и неуважение к людям. Возможно, это и решило мои взаимоотношения с кино…»
Несмотря на это, она все-таки неоднократно снималась в фильмах и сериалах. В первый раз попала на съемочную площадку в 1982 году, дебютировав в драме «Формула памяти». Позднее принимала участие в создании еще нескольких полнометражных картин и сериалов (фильмы-спектакли «Кориолан», «Самоубийство», «Чествование»; сериалы «Убойная сила», «Тайны следствия», «Улицы разбитых фонарей»; фильмы «Формула памяти», «Опасный человек», «Духов день», «Любовь императора», «Не ссорьтесь, девочки!», «Брежнев», «Пушкин: последняя дуэль» и пр.)
» Были всякие мучительные вещи, было дикое разочарование в театре, и, может быть, в моей такой творческой жизни. Я думала тогда: «Боже мой, лучше б я чем-то другим занялась…
Вы знаете, я не могу сказать, что театр — это какая-то любовь. Это моя профессия, а как её не любить? Я знаю людей, которые ненавидят свои профессии, мучаются и страдают. А моя — интересная, в ней много тоже противоречий, она жестокая. Вот тебе говорят: не предавай театр. А он же тебя предаёт, и очень часто. Но я думаю — не столько театр, сколько люди. Люди, которые равнодушны в большинстве своём. Вот в этом вся проблема.
Я помню, как мы играли спектакль «С тобой и без тебя», такую непритязательную мелодраму. После спектакля я вышла из театра, и какая-то женщина подошла ко мне и сказала «Спасибо за то, что Вы дали мне возможность дальше жить». Может быть, у неё была какая-то своя драма… То есть я своим оптимизмом, оптимизмом своей героини как-то ей помогла… И это очень здорово.
И я очень рада, что театр так живёт – «кина нет, а театр есть», как говорят. Сейчас даже у бизнесменов свои театры. Они любят и актёров приглашать, и сами играть, потому что это какая-то для них отдушина. И для ума, и для сердца».
Театр выполняет разные функции – в зависимости от того, для чего человек приходит в театр, с какой целью. Иногда мой какой-то знакомый или зритель спрашивает: «Это что, комедия?» — «Нет, это надо думать». – «Нет, не пойду». – «Идите в цирк».
5 лет назад, на 50-летие творческо деятельности, мы спросили у Натальи Михайловны, что бы она пожелала, если бы у нее была самая обыкновенная волшебная палочка….И ее слова, как никогда, актуальны:
«Чтоб было здоровье у всех, чтоб люди не болели, чтоб меньше злобы было, потому что вот тут дышать трудно, в этом задыхаешься. И, возможно, поменять местами что-то, чтобы конец был более жизнеутверждающим…»