Иван Краско, актер Театра им. В. Ф. Комиссаржевской

У него был поразительный талант человеческого общения и большой круг знакомств — кажется, его знал весь мир. И все это он приносил в театр. Всю душу свою отдавал и был отцом большого, хорошего и теплого дома. Он любил артистов, он понимал в искусстве режиссуры, но сам никогда не пытался ею заниматься и не поставил ни одного спектакля — это говорит только в его пользу. Он знал себе цену — многое понимал, но не позволял себе делать то, что считал невозможным.

Когда я заходил в театр, поднимался в нижнее фойе, то всегда спрашивал: «Хозяин дома?» — не в холуйском значении этого слова, а потому что Виктор Абрамович был действительно настоящим хозяином — во все вникал, все решал, и все это без всякой натуги.

Он пришел в Комиссаржевку 55 лет назад, в 1968 году, но мы были знакомы еще по театральному институту. А переход Вити на должность художественного руководителя для меня был закономерным, потому что он как заведующий литчастью знал всех писателей, драматургов, творческих людей России, Грузии, Армении и других дружественных стран. И все были у него в друзьях, и все это всегда было по-человечески, именно по-че-ло-ве-чес-ки! Он, как никто, знал и исповедовал то, что было в традициях Городского-Блокадного театра, а с 1959 года — Комиссаржевки, правильно? Он — гуманист. И наша утрата — огромная…

Виктор Минков, художественный руководитель театра «Приют комедианта»

Самое страшное — когда уходят родители. Пока они живы — ты ребенок, сын. Когда они уходят — груз ответственности становится еще больше, и понимаешь, что не получится скрыться за могучей спиной.

Такой спиной был Новиков, Виктор Абрамович, ПАПА, как я его называл при встрече. Папа частенько был строг, иногда чудовищно несправедлив, но всегда прямолинеен и точен, без второго плана, без заигрываний и уверток. Что думал, то и говорил. И данное качество, во многом утерянное сейчас, как и другие фантастические качества — безумная любовь к своему театру и артистам, умение дружить, подсказать, утешить, успокоить, найти нужные фразы и слова, — подкупали бесконечно.

Кажется, что такие люди будут жить вечно. Мне и сейчас так кажется. Мне и сейчас не верится, что я не услышу больше «привет, Витяня».

Да, именно Виктор Абрамович привел меня, девятнадцатилетнего парня со второго курса режиссуры, в родной навсегда Театр имени Комиссаржевской и определил ассистентом режиссера на постановки А. Исакова, А. Белинского, В. Гришко. Благодаря Виктору Абрамовичу я познакомился, подружился с плеядой великолепных артистов и поставил первый в жизни спектакль с удивительным Станиславом Ландграфом. Благодаря Новикову прима Театра Комиссаржевской Галина Петровна Короткевич, увидев меня в очередной раз в актерском коридоре, предсказала мне свой театр. Как же много благодаря Абрамычу (так многие его звали) в моей жизни.

А еще Белград, Тбилиси, Минск, Милан, Дрезден… Архитектура, прогулки, книги, долгие беседы в кафе, споры, но все по доброте, по душе, по-честному.

Виктор Абрамович — это и Лариса Романовна, и Катюня, вместе с которой мы уже 40 лет, это семья, это любовь. Любовь не может уйти, испариться — необъяснимая химия всегда будет сохранять это чувство рядом с Новиковыми, потому что здесь всегда она была и никуда и никогда не уходила.

А Абрамыч все равно здесь, все равно смотрит прищуренным глазом на нас и подсказывает верные и честные пути и дороги…

Маргарита Бычкова, актриса Театра им. В. Ф. Комиссаржевской

Для меня Виктор Абрамович был самый родной после всех родных. Мы очень сложно с ним искали путь друг к другу, сложно сходились, и так получилось, что он друг мой. В первые годы моей работы в театре (я была еще совсем молоденькой) мне казалось, что «коридоры власти» — это недосягаемые какие-то вещи. И так сложилась моя театральная судьба поначалу, что мне и проявить себя негде было… А потом случился у нас «Ричард III», потом случился Саша Морфов, и мы стали с Виктором Абрамовичем очень большими друзьями — друзьями абсолютными. Он знал все-все-все про меня, выдавал несколько раз замуж. Я всегда знала, что если Абрамыч у меня на свадьбе, то все будет хорошо.

Он всегда знал, как со мной управиться, с моим бешеным темпераментом, что сказать, в каком тоне, какие найти слова. А я за него готова была и в огонь, и в воду. Как-то он попросил об одной вещи (именно попросил): я играла параллельно еще в другом театре хорошие, большие роли, на тот момент больше и значимей, чем в Комиссаржевке, а он сказал мне, что ему это неприятно. И я ушла из того театра, потому что Виктору Абрамовичу это было неприятно… Я абсолютно предана этому человеку. Эта связь наша — она какая-то особенная, завязана на чувствительном, даже на подсознательном уровне.

Поначалу я его боялась — очень-очень, потом привыкала, а потом даже могла давать советы. Ему это было приятно. Поначалу мы все — тогда молодежь — его сильно боялись, потому что это был беспрекословный авторитет. Проходили гастроли, а на гастролях, как всегда, все вскрывается- открывается, все человеческие сущности. И тогда мы поняли, что это бесконечной щедрости человек. И душевной, и материальной, и творческой — любой.

Он всегда знал, кто у кого родился, кто на ком женился, кто развелся. Он всегда первый звонил в день рождения — ему было очень важно первым поздравить тебя с днем рождения. Его щедрость не знала границ: он знал, у кого какие проблемы, и помогал очень деликатно… Иногда заходил в наше актерское фойе, спрашивал, кому что взять в буфете. Спрашивал у всех, потому что прекрасно понимал, что некоторые могут себе позволить что-то вкусное, а некоторые не могут… Приезжал из-за границы, из командировок, с отдыха — всегда с кучей подарков. И все время — забота, забота. Многие о нас пишут «театр-дом»: наш театр действительно Дом благодаря Абрамычу, и бог даст, мы еще живы — может быть, сохраним Дом, попробуем.

Этот черный январь наш театр очень подкосил, и вообще театральную жизнь очень подкосил. Ушел Валерий Николаевич Галендеев, который мне позволил стать актрисой. Он, наверное, подмигнул Льву Абрамовичу Додину, чтобы и тот позволил. Вот они вдвоем мне и позволили получить эту профессию. А Виктор Абрамович мне позволил работать в театре вот уже 32-й год! Это очень важно. Вот такие три дядьки у меня великие, которые взяли меня и позволили быть такой-сякой-разной, умной-глупой-любой…

Евгений Иванов, актер Театра им. В. Ф. Комиссаржевской

Его будет бесконечно не хватать… Наверное, теперь уже всегда…

Наше с Виктором Абрамовичем знакомство началось с Владислава Борисовича Пази, который привез меня в этот город. Чуть позже Владислав Борисович перешел в другой театр и предложил мне перейти вместе с ним. Я спросил у Виктора Абрамовича, как мне быть. А он мне сказал: «Тебя отсюда никто не гонит, это твой дом», — и с тех пор, с того самого момента я живу в этом доме. За все эти годы у меня не возникло ни малейшего желания куда-то уйти, куда-то уехать — в другой театр, в другой город…

Виктор Абрамович всегда был для меня безграничным авторитетом, его слово было непререкаемым. И когда он о чем-то просил, можно было бы отказаться, найти кучу причин, но у меня не возникало даже мысли о том, что можно не сделать то, о чем попросил Виктор Абрамович.

Он был больше, чем художественный руководитель. Наверное, он был нам папкой, был нам родным, был нам дорогим. Я никогда не воспринимал его как художественного руководителя, который сидит в кабинете где-то там и к нему надо записываться… Нет, мы приходили к нему просто так… На любую просьбу он всегда откликался. Наш последний разговор был для меня каким-то удивлением. Он позвонил мне в Татьянин день, 25 января, а я шел по Невскому и слушал его голос — ему уже сложно было говорить в этот момент. Я не понял сначала, почему он поздравляет меня с днем студентов: «Так у тебя же студенты!» — и в этот момент все совпало, все сложилось, «файлы» мои встали на места — я в очередной раз убедился, насколько ему не все равно, чем мы живем. Он помнит обо всех, он помнит обо всем. Я говорю «помнит», потому что у меня до сих пор не складывается, что его нет, кажется, что он всегда будет с нами. Вся моя сознательная, осознанная, сформированная творческая жизнь связана с ним. Роли, этапные спектакли — все это благодаря ему, и спасибо ему за это, потому как если бы не Виктор Абрамович, который понимал меня и чувствовал, то я бы не сформировался таким, какой есть сейчас.

Художественным руководителем он был твердым. Он был решительным, доверял без всякого сомнения режиссерам, которые хотели что-то сказать в театральном деле. Он умел верить, умел доверять, но при этом его слово было всегда окончательным. Если что-то его не устраивало, Виктор Абрамович говорил, что «нет, этого не будет». Он очень любил режиссеров и актеров, и любил их, наверное, больше, чем их нужно любить. А они всегда — и режиссеры, и актеры — в ответ любили его, эта любовь была обоюдной.

Владимир Крылов, актер Театра им. В. Ф. Комиссаржевской

Виктор Абрамович был комфортным человеком для театра, для коллектива — а это важно, потому что за счет этого создается атмосфера. Если бы это был какой-то самодур с комплексами, тогда и весь театр был бы вот такой… А из-за того, что Абрамыч был и в жизни обаятельным неконфликтным человеком, до последнего дня приходил к нам, до последнего «разруливал» все конфликты, и театр у нас такой же, основанный на дружбе. Виктор Абрамович с нами именно дружил. Он не был начальником — он был другом. А для меня дружба — главное слово.

Кто-то говорил про отцовские его качества — да, было в нем много отеческого. И его внимание, щедрость, и то, что мы могли зайти к нему в любое время и не уходили без гостинцев никогда — без книги какой-нибудь, без подарка… Я не знаю просто, может быть, в других театрах так же — не знаю, но мне почему-то кажется, что не так же. И непонятно, будет ли еще у нас так. Мне кажется, мы настолько заразились этой атмосферой, что еще какое-то время продержимся на этой доброте, на этой дружбе. Я надеюсь на это…