9 ноября — юбилей одного из «эпохальных» и любимейших режиссеров Театра им.В.Ф.Комиссаржевской — Александра Морфова. На его счету – пять спектаклей в этом театре, ставшие лауреатами и номинантами «Золотой Маски» и «Золотого Софита»: «Ваал» по мотивам пьесы Б.Брехта, «Буря» и Сон в летнюю ночь» У.Шекспира, «Мыльные ангелы» Э.Кинтеро, «Дон Жуан» Ж.-Б.Мольера. Последняя премьера – спектакль «Мыльные ангелы» — была поставлена в 2009 г. И до сих пор театр не перестает надеяться на новые постановки талантливого, ни на кого не похожего режиссера. Сегодня в театре играют три его спектакля, ставшие легендами: долгожительницу «Бурю», премьера которой состоялась в 1998 г. (29 ноября, 17 декабря), «Дон Жуана» — 2004 г., и «Мыльные ангелы» — 2009 г. (19 ноября, 28 декабря)
Из творческой биографии Александра Морфова:
Родился 9 ноября 1960 года в г. Ямболе (Болгария), окончил Национальную Академию театра и кино по двум специальностям: режиссер драматического театра(1984-1989 гг., магистр), режиссер кино (1991-1994гг., магистр). Для Александра Морфова режиссерская работа всегда была параллельна актерской. Его жизнь в искусстве — это жизнь спонтанной игровой человеческой природы, для которой импровизация — единственно возможная форма существования. Это импровизация на всех уровнях, включая работу над текстом, перекомпоновку литературного материала, сочинительство связанное с поиском другого смысла и значения по логике несоответствия. Среди любимых приемов Морфова — опровержение текста действием, визуальным рядом или звуком. И все это на материале классиков. Адаптация литературного материала для Морфова есть форма авторского видения целого, и для него важно сохранить поэтику автора.
Спектакли Морфова — своеобразные экскурсы в историю литературы и сцены, где гидами являются актеры. Их ткань сплетена из элементов оперы, цирка, комедии dell’arte, кукольных техник, театра теней, восточных приемов. В одном спектакле могут сожительствовать одновременно гротеск, клоунада, реализм. Главное для него— коллективное творчество, в котором важно в любви к пышной и карнавальной театральности не потерять целостность, не заглушить слово привлекательностью формы.
В его спектаклях при всей их зрелищности всегда легко и четко прочитывается идея произведения, причем эта идея рождается в соотнесении авторского текста с реалиями, которые предлагает сегодня жизнь. Но при этом Морфов не ищет сиюминутной, дешевой актуальности, его волнуют ответы на вечные вопросы. Морфов – режиссер–философ, творящий свой авторский театр, он любое произведение может перевести на театральный язык, сделать его сценичным. Для него режиссура – это не интерпретация, а творчество. Артисты для Морфова — не марионетки, а сотворцы. Умение вовлечь артистов в творческий процесс – одно из самых важных достоинств режиссера. Так родились его спектакли на сцене Театра им. В. Ф. Комиссаржевской «Буря» У. Шекспира (Национальная премия «Золотая Маска»- 2000) и «Дон Жуан» по Мольеру, завоевавший премию «Золотой Софит» по пяти номинациям и выдвинутый на соискание премии «Золотая Маска»-2005.
В спектаклях Морфова всегда есть художественная целостность и эстетическая завершенность. В них импровизационная свобода сочетается с четкой, почти с математической выверенностью. Его спектакли живописны, но полны смысла и глубокого содержания. Поэтому творчество Морфова интересно и широкому зрителю, и признано профессионалами. С успехом Морфов ставит и во Франции, Швеции, Македонии и т.д. Как артист он много снимается в кино и не только в Болгарии, но и за рубежом.
Александр Морфов в своем поколении входит в число режиссеров-лидеров, определяющих сегодня лицо мирового театра.
Художественный руководитель театра им.В.Ф.Комиссаржевской Виктор Новиков об Александре Морфове:
Мне никогда раньше не приходилось встречаться с режиссером такого типа, хотя на своем веку видел многих. Работа его доставляет актерам огромную радость, для технической части — огромную сложность, а для дирекции — огромные проблемы. Он — сочинитель спектаклей, причем настолько свободный в своих порывах, что может в самый разгар репетиций поменять материал: такое с нами тоже было. Разонравилось, и точка.
На мой взгляд, Морфов испортил всю труппу – их 45 человек – своим отношением к делу. После Морфова актерам трудно, а, порой, просто неинтересно работать в другой системе координат, с другими режиссерами. Они привыкли к его методу. Отношение актеров к нему уникальное — это непреходящая влюбленность в Александра Морфова. При всей занятости в кино, на ТВ, они не позволяли себе отпрашиваться с его репетиций. Радостно, до изнеможения работали, потому что интересно.
В конце 90-х я впервые увидел его спектакли на фестивале в Охриде. Мне очень понравился его «Декамерон». Я так заинтересовался этим режиссером, что специально поехал в мою любимую Болгарию, в Национальный театр им. Ивана Вазова. Посмотрев другие морфовские спектакли, понял, что не ошибся. Огромное впечатление произвел его спектакль «На дне», «Буря» Шекспира. После наших переговоров Саша дал согласие ставить у нас в театре «Бурю». Это было в конце 1990-х. Вхождение его оказалось крайне сложным и для русских актеров, и для самого режиссера. Общий язык долго, мучительно искали. Он мог часами сидеть перед макетом, раскачивая палки. Потом, когда эти палки повесили на сцене, он ходил и раскачивал их так же долго, молча и сосредоточенно. От непонимания накапливалось некое сильное напряжение. На самом деле, он поставил спектакль дней за десять. В ту секунду, когда актеры поняли, чего от них добивается режиссер, все сложилось. Спектакль получился в последний момент. Был огромный резонанс, «Буря» получила «Золотую маску».
Морфов долгое время был одним из самых популярных и любимых театральных режиссеров Петербурга. Интерес к нему не ослабевает до сих пор. Теперь Морфов нарасхват, он с успехом ставит в Москве. Знаю доподлинно: он один из самых любимых театральных режиссеров Михаила Барышникова.
Саша — болгарин по национальности, но по природе космополит, давно вышел за всякие географические границы. Он — гражданин мира. Он по-другому себя ощущает, по-другому позиционирует. На мой взгляд, Морфов сегодня — один из самых крупных европейских режиссеров. Сейчас возникла целая группа в разных странах очень хороших интересных режиссеров. Думаю, среди них выделяется Морфов. Без всякого сомнения, он может работать в любой стране. Но ему очень важно найти, как мне думается, единомышленников.
Из интервью с Александром Морфовым (2009 г.)
Где Вы чувствуете себя лучше – в Москве или Петербурге?
Мне гораздо лучше и удобнее здесь, в Петербурге. Не могу сказать, что в Москве артисты плохие, но в Петербурге другая чувствительность, другие отношения – мы всегда после спектакля остаемся, разговариваем, обсуждаем — нам очень нравится быть вместе. В Москве так не получается – после спектакля все разбегаются, исчезают…
Считается, что сегодняшний зритель приходит на спектакли отдохнуть, посмеяться….
Вчера в Москве у меня случился очень интересный разговор с одним таксистом. Мы попали в пробку, и у нас было полчаса времени пообщаться. Он пытался мне объяснить, что хочет смотреть спектакли, которые смогли бы его расслабить. «Понимаете, — говорит он мне, — я ходил на спектакли тяжелые, где надо думать, а потом эти мысли, эти эмоции не оставляют меня последующие несколько дней». Тем не менее, дело не в его примитивизме или ограниченности — я понял, что, напротив, его волнуют очень много важных вещей и в мире, в жизни – дружба, предательство, понятие пошлости, измены, любовь… Но человек не хочет быть ответственным — даже за свои чувства. Подобное бегство от ответственности у многих, и это страшно…
Вы способны простить предательство?
Могу, но не забываю. Я могу простить, потому что всегда есть какое-то основание для предательства. Мы жили в такое время, когда каждый каждого предавал, везде были доносчики, собирались всякие сведения на нас, на других… Во время коммунизма каждый каждого предавал…
Если бы вы не столкнулись в своей жизни с театром, какую профессию Вы бы выбрали?
Не знаю. Но в детстве у меня, как у каждого маленького мальчика, была мечта стать летчиком-испытателем… С математикой у меня всегда было очень хорошо – я учился в математической гимназии, два года – на инженерном факультете, в военное училище чуть не попал – мой отец был военным. Думаю, чтобы я ни делал, все равно вернулся бы к искусству…
Кому адресован спектакль «Мыльные ангелы»?
Всем. Мы хотели сделать просто человеческий спектакль. Я знал, что претенциозной публике он не понравится — современной критике, концептуалистам, которые «знают», как должен выглядеть современный театр. Но мне интересен нормальный, чувствующий, сентиментальный зритель. Когда ему, пришедшему на этот спектакль, задаешь вопросы конкретные – не нагружая, не пытаясь сделать его тупым и глупым – зрителю становится интересно какие-то вещи проанализировать и в своей жизни. Если живой актер на сцене спросит каждого, сидящего в зале: «А вы хотели бы, чтобы вас любили?» – каждый зритель обязательно ответит. В любой сцене этого спектакля есть свое собственное послание. Если попытаться выделить какую-то одну мысль или одно чувство – это будет очень бедно. На самом деле, самое важное послание – оставаться людьми, быть человеком в любых обстоятельствах. Надо прощать. Надо любить и прощать.